21 марта 2016 года на заседании кафедры богословия состоялся научный семинар, на котором выступил доктор исторических наук, кандидат богословия, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Игорь Вадимович Базиленко. Он представил вниманию слушателей доклад на тему «Концепция верховной власти в шиитском исламе XVI-XVIII вв.». И.В. Базиленко рассмотрел религиозно-политическую ситуацию в Иране в период правления династии Сафавидов.
В истории ислама были неоднократно представлены образцы шиитской государственности: династия Хамданидов в Сирии (905–1004), династия Фатимидов в Египте (909–1171), династия Мазйадидов в Хилле и Центральном Ираке (961–1150). В Иране до прихода к власти Сафавидов самым крупным шиитским государственным образованием была династия Буидов или Бувайхидов (932–1062). К концу XV в. в Иране сложилась религиозно-политическая ситуация, которая позволила Исмаилу Сафавиду (в дальнейшем Исмаил I, 1502–1524) начать борьбу за власть и добиться успеха.К благоприятным для Сафавидов факторам помимо междоусобиц и споров о престолонаследии, стоит отнести рост числа шиитов на территории Иранского нагорья. Малоимущие слои шиизм привлекал тем, что он был гоним суннитскими правителями, а также идеей мученичества, жертвенности за высокие идеалы справедливости, которую, по мнению шиитов, должен установить имам Махди, призванный покарать неправедных и воздать праведникам.
Род Сафавидов в шиизме привлекала доктрина наследственной верховной власти имамов, что и обусловило переход потомков шайха Сафи ад-Дина Исхака (1252–1334) в имамитский шиизм. Сафавиды возводили свою родословную к седьмому шиитскому имаму. После прихода к власти Сафавидов шиизм был объявлен государственной религией, после чего началась активная и не везде бескровная, шиитизация Ирана. Главными врагами молодого государства выступили суннитские Османская Турция на западе и захватившие тимуридские владения Шайбаниды на востоке. Это обстоятельство обусловило нетерпимость Сафавидов по отношению к суннитам (как и к крайним шиитам) при лояльном отношении к последователям иных религий.
Шиитское духовенство и миряне согласно полагали, что правом верховной власти в стране обладают в отсутствии пророка и его наместника только прямые потомки Али и 11 имамов. Расхождения во взглядах сводились к требованиям, которые необходимо было предъявить к индивидуальным качествам той личности, которая должна была управлять Ираном и хранить место пророка или его законного наследника. При первых шахах из династии Сафавидов духовенство и набожные шииты считали, что до прихода имама Махди трон должен занимать «муджтахид-има’сум», под которым понимали праведного человека из рода Али с выдающимися познаниями в науках, способного незамедлительно дать ответ на любой насущный религиозно-политический вопрос. При бесцветных преемниках самого блистательного из Сафавидов Аббаса I Великого (1587–1629) постепенно возобладало мнение, что верховная власть должна принадлежать лишь прямому потомку имамов, который необязательно может быть добродетелен и высокоучён, т. к. от отсутствия этих качеств он не становился менее истинным представителем Бога, наместником пророка и имамов. Даже в период наивысшего расцвета империи иранцы считали Сафавидов временными правителями.
Ожидание прихода имама Махди было чрезвычайно реальным для духовной культуры иранских шиитов при Сафавидах. Состоятельные люди, не исключая шахов, завещали либо дарили на имя имама Махди движимое и недвижимое имущество (вакф), платили духовенству плату за право пользоваться им при жизни. На случай неожиданного прихода «Владыки времён» (сахиб аз-заман) в столице и в двух других крупных городах страны существовали конюшни для коней Махди, в которых денно и нощно держали несколько оседланных лошадей, а сам монарх был в готовности стать стремянным имама.
Таким образом, в глазах подавляющего большинства шиитов Ирана верховная власть в стране до прихода Махди могла принадлежать на законном основании лишь одному из Алидов, наиболее вероятно — из рода Сафавидов; при этом ни старшинство, ни личные достоинства не имели решающего значения.
Светская власть часто воспринималась иранцами как неизбежное зло, но в эпоху Сафавидов шах оставался почти незыблемым авторитетом, к которому могли прибегнуть в поисках справедливости не только вельможи, но и простолюдины. Власть Сафавидов ограничивалась не столько непосредственным вмешательством высших духовных авторитетов, сколько широким общественным мнением большинства иранских шиитов, реакция которых на важнейшие религиозно-политические события была достаточно активной. Иранские шииты твёрдо полагали, что воля шаха выше человеческого права, но ниже божественного закона; что приказы шаха надлежит неукоснительно исполнять за исключением тех случаев, когда они противоречат религии или совести.
В тех случаях, когда сафавидский шах явно нарушал заповеди, изложенные в Коране, любой мусульманин (тем более, представитель шиитского духовенства) имел право и был обязан открыто заявить об этом и проявить неповиновение.
Шиитская доктрина, укоренившаяся в сознании подавляющего большинства иранцев с приходом к власти династии Сафавидов, существенно повлияла на принципы, по которым в дальнейшем была построена вся структура государственной власти в империи. Изучение влияния религиозных основ шиизма на светскую систему управления в сафавидском Иране позволяет прийти к следующим важным выводам. Во-первых, государственный аппарат и чиновничество всех уровней являлись не более чем орудиями исполнения божественной воли, выражаемой приказами шаха в тех случаях, когда они не противоречили догматам шиизма. Во-вторых, никто из государственных деятелей, даже если его должность предусматривала управление всей страной, не имел права принимать окончательное решение, т.к. это право не было делегировано ему Всевышним (это было равно справедливо и в отношении решений о личной участи самого должностного лица). В-третьих, ни одна государственная должность не была безусловно связана с тем или иным лицом и родом, поскольку само наличие таковой должности не являлось непреложным, и она могла быть аннулирована, заменена, занята или освобождена по приказу шаха, которого ничто не связывало там, где отсутствовали прямые предписания Корана и шиитских преданий.
Вышеназванные обстоятельства обусловили отсутствие прочных наследственных прав у высшей иранской знати, непрочное положение потомственных землевладельцев и, разумеется, произвол шахов в отношении своих приближённых.
